Весна в Туркмении. Не по весеннему жарко.
Нас строем ведут в столовку. Нас – это курсантов сержантской школы в Марах. Перед входом в столовую застава останавливается, ждет когда пришедшая раньше зайдет на обед через дезинфекцию: сапоги об хлорные тряпки, внутрь какие то таблетки. Стоим на солнце – млеем, понемногу привыкли мы к азиатской жаре. Ждем своей очереди. В ожидании перебрасываемся фразами, шутками, глазеем по сторонам.
Всюду во всем изученная за шесть месяцев учебки территория школы. Справа Полоса препятствий с окопами, лабиринтами, лестницами, макетом здания с двумя окнами на разных уровнях, кирпичной стеной, через которую мне никак не удается перепрыгнуть на занятиях. Справа, перед входом в столовую скамейка, на которой обычно никто не сидит.
Но сейчас на этой скамейке сидит рослый парень, в «варшавке» – такое обмундирование мы пока видели только по телевизору в «красном уголке» в репортажах про Афган. Неужели оттуда? Весь белый какой-то. Выгоревшая песочно-белая «варшавка», светлые волосы, то ли выгоревшие на солнце, то ли седые, пепельное, смуглое лицо, потрескавшиеся серые губы…. и светло-голубые глаза. Да, эти глаза… спокойные, уверенные глаза, немного колючие. Сначала показалось, что парень немного растерян. Он сидел на этой скамейке, на которую ни один курсант и не думает присаживаться – загоняют сержанты, сидел, озираясь по сторонам, с интересом, снисходительно, но без высокомерия посматривал на нас… Когда мы с ним встретились взглядами, у меня мороз по коже прошел. Всего несколько секунд, но в этих глазах было столько жесткости, боли, какого-то непонятного сожаления и решимости, и все это в одном взгляде.
Прозвучала команда и наш строй двинулся к столовой. В последний момент по глазам резанули три красные лычки на погонах сидящего на скамье парня, как три кровяные полоски…
Прошло много лет. И теперь я понимаю то, что было в тех глазах сержанта, опаленного войной, но нет-нет да вспомнится мне это лицо, высокая, стройная фигура, беспокойно-уверенный взгляд… Что с ним стало? Выжил ли?
Очень надеюсь, что он жив и здоров…
¨Я вспоминаю утренний Кабул…¨. Давно помню и люблю этот рассказ Игоря. Свое тоже вспоминаю. февраль 1989 года, Ташкент, аэродром. Выгрузились из ¨горбатого¨ идём, а на встречу дембеля из Афгана. Начали кричать привычное — ¨Духи вешайтесь¨. Последним шел парень с КЗ на кителе, седым чубом и ничего не кричал. Просто остановился и долго смотрел нам в след. Я помню его лицо….Да смерти не забыть.