28 панфиловцев — мысли о фильме.

Дата публикации: Nov 27, 2016 8:0:36 AM

Вот. Пришёл вчера с ночного сеанса, сел, возложил руки на клавиатуру и …. быстренько сдулся. Началась графомания:

«Я был…»
«Я видел….»
«Я сходил….»

Изливался прямо всякими интернет — штампами на лист экранной бумаги.

Потом всё выключил и пошёл спать. За ночь мозг справился с впечатлениями. Ночью поразил младший сын — он воевал с немцами. Именно так вот — не с опосредованными фашистами, а с немцами, потому, что он знает, с кем действительно воевали его прадеды. Всю ночь он кричал — «стреляй», «танк». Я даже грешным делом подумал, что наверное зря потащил 11 летнего пацана на фильм с ограничением +12. Но ничего — сидит вон с планшетом, читает про Панфиловцев и жалеет, что фильма ещё нет на ю-тубе.
В общем вот — посмотрели. Было нас много — спасибо друзьям, пошли большой компанией в тринадцать человек из которых двое подростков.

Опять запущу штамп — «не хочу пересказывать сюжет» ибо он известен всем и расскажу вкратце про свои ощущения.

Вот как раз фильм лишен многих кинематографических штампов. Он изрядно выбивается даже из ряда известных, любимых, советских фильмов.

Ибо обычно сюжет военного фильма строится на некой платформе развития событий.

Главный герой (обычно это младший офицер).

Она — любимая женщина, девушка главного героя (санитарка переднего края, телефонистка, радистка).

Остальные действующие лица — как то чуть уставшие старшие офицеры (от откровенных подонков отправляющих на убой, до правильных, мудрых офицеров, просто выполняющих свой долг и офицер безнадёжно влюбленный в женщину главного героя)

Прочая массовка, отданная на откуп действу фильма ( обычно рядовые и прочие младшие офицеры, яркие и короткие роли которых оттеняют «бешенство» войны и которые обычно эффектно и неэффектно гибнут в процессе развития сюжета).

Основой действия фильма зачастую является некий конфликт построенный на извечной военной дилемме: «Мы вот тут задумали кое-что, а вас отправим вот сюда, но зачем объяснять не будем — это не ваш уровень владения тактической ситуацией».

В современных российских фильмах сюжет осложняется:

Тучными, стадами тупых НКВД-шников — особистов, с откровенно садистскими наклонностями.

Дебилами — младшими офицерами, не умеющими командовать, из-за чего армия превращается даже не в партизанский отряд, а сброд одиночек, которые пытаются в общем и ярко очерченном хаосе сделать хоть что-то.

Дебилами — карьеристами старшими офицерами, которые опять же не умеют командовать и потому устраивают «тактические самоубои» тупо выгоняя толпы, только, что отсидевших в ГУЛАГе солдат под огонь немецких фланкирующих пулемётов.

Общая канва действия в современном, российском военном кино сопровождается истериками офицеров и солдат, видимо потому, что патронов, которыми можно гнать солдатню на убой непропорционально мало относительно общего количества пушечного мяса на убой.

При всём при том, в современных российских фильмах главные герои обычно являются некими роботами-андроидами. На усталых лицах не отражается эмоций. Даже наставление на бой отдается на усталом выдохе исподлобья смертельно усталых глаз. Для главгеров современных российских фильмов есть только два состояния — безмерная усталость жизнью и войной или взрывная истерика (впрочем это характерно не только для наших фильмов, но и для американских. Видимо этот приём «пускания драматизму» переняли и наши режиссёры).

Сопровождается всё это бордельеро различным действием второго плана, от «экшена» или «красивого действа» на фоне взрывающихся бочек с бензином, до «трогательных сцен» массовых и не массовых расстрелов с обеих действующих сторон, на фоне отдельных «сублимирующих» или откровенно истерящих главных и не главных героев.

Так вот, в «28 панфиловцев» ничего этого нет. Нет и всё. Нет главных героев — здесь все главные. Нет истерик. Солдаты здесь знают, зачем они здесь, а главное, они знают как и что они будут делать. Здесь нет набивших оскомину особистов, заградотрядов. Здесь нет некоторого политического пафоса советских фильмов.

Здесь есть люди. Простые советские люди, которые знают зачем они здесь. Здесь есть тяжёлая солдатская работа. При всём моём уважении к реализму картин Стоуна и Спилберга («Взвод» и «Спасти рядового Райна» с вывалившимися внутренностями, фонтанчиками крови, оторванными конечностями и агониями людей с простреленными животами) здесь и «кровь, кишки, расп….о» нет!

Здесь есть люди. Разные люди. От совсем молодых мальчишек, до уже опытных и тёртых жизнью мужиков. Здесь есть люди разных национальностей, объединенных не столько одной идеологией, сколько общей на всех бедой.

При этом диалоги, не вычуренные до этакой артистической утонченности. Это простая и грубоватая речь, не сваливающаяся в матерную пошлость.

Вспоминаю эпизод. Позиция бронебойщиков. Русский объясняет казаху, что он русский, потому, что воюет за Россию. Казах ухмыляясь говорит — «а если за Казахстан воевать будем, ты будешь казахом?». «Буду!» — убёжденно говорит русский.

Вот такой весь хрен до копейки!

И очень хорошо и здорово, что так показано то, что мы называем «фронтовым братством». Ребят, ну отличный сериал — «Братство по оружию!». Отличный! Но вот вам наше братство — людей разной национальности объединённых одной идеей и одной целью и главное, — готовых отдать свою жизнь, до последней капли крови.

Другое удивительное дело — в фильме нет «великих» актёров. Да и собственно длинного действа знакомящего зрителя с личностью и характером каждого героя нет. Нет рассказа о «трудном детстве и деревянных игрушках прибитых к полу». Нет и всё. А личность и характер каждого солдата и офицера открыты. И открыты так ярко, как будто высвеченны зенитным прожектором. Так ярко, что ты каждую смерть воспринимаешь, так, будто сейчас убили тебя. Вот такое удивительное открытие — нет главного героя которого можно полюбить за поступки, за лихость, храбрость, за его отношение к Родине и Отечеству. Этакая серая солдатская масса. А вся она состоит из личностей и характеров. Мужиков. Настоящих мужиков, которых невозможно не любить, за то, что они сейчас сделают для нас….И при этом не каких-то киборгов, а живых людей, боящихся, сомневающихся, перебарывающих свой страх …. и стоящих до конца!

Елы — палы, это прописные истины ярко высвеченные визуальной картинкой:

«Нет больше той любви, чем положиша живот свой, за други своя!».

Нате вам от американского писателя Роберта Хайнлайна:

«Высочайшая честь, о которой может мечтать мужчина — это закрыть своим смертным телом свой дом от того бедствия, которое приносит война!».

И эти нехитрые мысли поданы в фильме замечательной игрой актеров!

Отдельно хочу отметить поразившую меня операторскую работу. В фильме, очень ярко сняты все эпизоды, но задумка режиссера протаскивающего зрителя по хронологическим этапам боя меня поразила.

Начало фильма — не напряжное. Люди готовятся к немецкому наступлению. Нет, не к смерти, а обычной, воинской работе При этом они обычные люди, которым ничего не чужды шутки и даже подурачиться.

В фильме нет набивших оскомину быстрых смен сцен и эпизодов. Как обычно и наверное считается эффектным — вот камера ведет героя и вдруг херак и мы уже на другом конце эпизода с другим героем. Тут все сцены я бы сказал хронологически выверены и аккуратно переходят из одной в другую, не давая потерять нить эпизода.

Появление немцев. Понятно, что я как зритель сам жду их появления. Но вот создать это визуально так, что сам вздрагиваешь….

Вот советский фильм. Сидят солдаты, окопы, маскировочка. Хренак — от леса вываливают танки, разворачиваются в боевой порядок, за ними густо идёт пехота.

Нет ребята. Тут бой начинается не просто с артподготовки. И даже не с появления «рамы» — немецкого самолёта — разведчика. Он начинается с предрассветных, морозных сумерек и очкастого немца прильнувшего к орудийной панораме. И от того как немцы обращаются с орудием, как заряжают и как начинают обстрел — я начинаю понимать, бой не будет легким.

В армии (не знаю современной российской) такое есть или нет, но вот в СА были специальные занятия по преодолению арт и танкобоязни. Кто служил, тот знает что это такое. И артобстрел на экране был показан настолько реалистично, что меня буквально вжимало в кресло. Я не знаю, как это снимали на самом деле, но ребята — снять такое, это вам не бочки с бензином подрывать. «Мерзлая земля стонала». Это не моё, но я знаю, как взрыв поднимает мерзлый зимний или летний грунт и даже скальный. И тут я ….. поверил.
Танковые атаки. Опять же по советским фильмам (еще раз подчеркну, я вырос и очень люблю, если здесь подходит это слово «люблю», советские фильмы), есть некий штамп. И дело даже не в том, что зачастую роль немецких танков выполняют обшитые чем-то наши родные советские. В конце концов в фильмах про Великую Отечественную это не так уж и важно. Важно насколько зритель соединяет свои ощущения с тем, что происходит на экране. Та же эпопея Озерова. Идут танки, стреляют. Стреляют в танки. Танк даже идя в лоб вдруг загорается моторным отсеком. Из танка выскакивают танкисты и пытаются убежать. Обычно они горят, катаются по земле сбивая пламя.

Тут всё показано по другому. Танк не так просто подбить. Летят гранаты, связки гранат. Гранаты в основном оказывают фугасное действие, поэтом летят бутылки в двигатели. Артиллерией и бронебойщиками танк не бьется в лобовую проекцию, поэтому позиции артиллеристов — фланговая засада. Бронебойщики бьют по гусеницам и приборам. Показаны моменты попадания снарядов, с дырками в трансмиссии. У танков слетают перебитые гусеницы. Сам бой с танками — напряженный и драматичный. Вот пытается выбраться немецкий танкист. Боец вскакивает на броню, бьёт сапогом в лицо, кидает в люк бутылку с зажигательной смесью. Вот танк давит окоп с бойцами. Гусеницы крупным планом, осыпающаяся земля, сходящиеся стенки окопа. Вот лихорадочно работают уцелевшие артиллеристы с 45 мм. Помните? Ствол длинный, жизнь — короткая! Вот на артпозиции не осталось никого…..

Страшно показано. Вроде и танки небольшие, по сравнению с современными, но взятые крупным планом элементы танковых обвесов, брони, момент запуска двигателей, от которых кажется в зале пахнет бензиновым душным выхлопом. Танки которые не горят просто так и ты уже сам начинаешь лихорадочно думать «Господи, да когда же вы…..всё это уже кончиться!».

И вот это умение режиссёра снять эти моменты, заставив поверить в этот реализм……..Держать в напряжении и бессилии, заставлять сжимать ручки кресла и шептать — «ну гори же, гори пожалуйста, стреляй, стреляй, сейчас же будет поздно! Эх…..»

Мне очень понравилось, как режиссёр снял немцев. Обычно это некая масса, которая бежит за танками, с закатанными рукавами и строчит из «шмайсеров». Дадада! Я знаю всё и про МП-38 и про МП-40, и что такое на самом деле «шмайсер» и даже его создатель Гуго Шмайсер. Здесь же немцы — ведут бой. Ведут бой по всем правилам. Они правильно перемещаются по полю боя, правильно прикрывают танки и главное, что наши гибнут не от случайной тучи пуль, от пуза. Они погибают от пуль сильного и грамотного противника имеющего цель не просто прорваться, а уничтожить и прорваться. Эпизоды, когда наши солдаты погибают при броске гранаты, настолько явно показываю, что немцы действуют тактически грамотно, что собственно усиливает эффект реалистичности происходящего.

И наконец последний эпизод фильма. Удивительно, но заканчиваются боеприпасы, подвоза нет. И оставшиеся в живых начинают готовится к рукопашной.

Есть такое интересно понятие, которое отметил в своё время мой друг, писатель Глеб Бобров. Он назвал его «Чужие Фермопилы». Да, да начало идёт именно от тех 300 спартанцев. У нас русских оно выродилось в некое национальное упрямство, когда человек говорит себе — «я не буду, я устал отступать». Ложиться с пулемётом и не уходит до последнего патрона…. Если вам интересно, найдите на сайте www.okopka.ru этот рассказ и прочитайте. Я сам знаю несколько реальных эпизодов в Великую Отечественную войну, связанных с этим состоянием. И вот наступает этот момент «чужих Фермопил». Всё — «фишка дальше не идёт». Идут немцы, осторожно выцеливая в осевших брустверах, оставшиеся цели. И тут режиссёр спрятал как раз, то самое ружье, которое и должно выстрелить в конце. Зал сидит — тишина просто такая висит, что руби топором. И тут раздаётся очередь из пулемёта «Максим». Пулемётчик бьёт всей лентой долго и упорно.

Немцы это не какая-то банальная масса, которую валит этот сумасшедший пулемёт. Это вояки, которые пытаются выжить на поле боя. Но этот контуженный, с бешеным блеском глаз пулемётчик, все бьёт и бьет. И зал просто вздыхает в облегчённом порыве. Знаете такое ощущение, что хочется самому помочь, этим израненным, обгоревшим, покрытым копотью людям, потому, что они — НАШИ. А мы — конечно же их. Пусть далёкие, но потомки…..

Ещё я хочу отметить замечательную работу звукорежиссёра. Подобрана замечательная музыка, которая добавляет к действию именно то ощущение сцены и эпизода, в котором ты, как зритель сейчас находишься. Замечательная озвучка боевых сцен, особенно озвучка момента. Когда например солдат бежит по ходу сообщения, а по подбитому танку, который стоит за ним, цокают и рикошетят пули. И ты понимаешь, что стреляют не случайно, а именно по этому солдату.

И последнее. Фильм полон отличных и глубоких по смыслу эпизодов. Это и замечательная концовка, где уцелевшие стоят на разбитых позициях оставшихся за ними и сразу переходят в наше время, где они же стоят на бывшем поле боя в виде бетонных солдат-памятников.

И эпизод, когда рота уходит на своё «солдатское» поле и уже от ушедшей роты выбегает солдат, подбегает к стоящей девушке, берёт узелок с чем-то и убегает за своей ротой. А она остаётся стоять и смотреть вслед, на фоне снега, морозных дымков и пламенеющего заката.

Им снятся наши горы, усеяны костями.
И снова мы, как прежде, распяты и мертвы.
Им снятся наши степи, шакалов сытых стаи
И нашими телами наполненные рвы.
Им снится наше море, оно не красным даже –
Оно багровым стало от крови в этот час.
Им снится наше небо, оно черно от сажи
Из тех печей, в которых они сжигают нас.
Им снятся наши жены, вернее, вдовы наши
Забавой на досуге, закуской на зубах.
Им снятся наши дети – испив отцовской чаши –
Мишенью для винтовок и дичью для собак.
Им снятся наши слезы, им снятся наши стоны,
Им снится это явью с ближайшего утра.
Им так спокойно спится, им сладко до истомы,
А ты уже проснулся, тебе уже пора.
Ты этот путь осилишь, ты этот долг исполнишь,
Быть может, и при жизни оплакан и отпет.
Но в сумерки сырые уходит рота в полночь –
Она за всё в ответе, она — на всё ответ.
Покуда ты не свален быком у них на бойне,
Покуда не расстрелян, покуда не распят –
Твоей свинцовой правды не удержать в обойме.
Им снится наше горе – они его проспят.

Ехали домой и мой старший сын вдруг глубокомысленно заметил — «Знаешь пап, этот фильм объединяет наше и ваше поколение. Вот тебе важнее всего человек в фильме, а я вырос на визуальных эффектах. В фильме это так хорошо соединено, что я понял тебя, а ты понял меня.»

Вообще этот фильм — безусловно явление, даже на фоне хороших советских фильмов. Во многом, этот фильм, лично для меня стал шедевром, наравне с такими как «Они сражались за Родину» или к примеру «Его батальон» и современная ¨Брестская крепость¨.

Удивительно, я очень его ждал, надеясь на фильм на «уровне» с теми, советскими. Но он превзошёл мои ожидания. За что мой низкий поклон, всей команде — от режиссёров, сценаристов, до актеров. Тем более приятно, что в фильме участвовали, прочувствовали его люди разных национальностей.