Рубрика: 0. Новое

***

Шутка в народе гуляет, мол, объявление от первоклассника, который продаёт предметы из портфеля и учебники. Всё слегка подержанное.

Смешно, да! Но не всем.

Например, моему младшему брату! Поскольку для него это, так сказать, из пережитого. Он, конечно, не в первом классе, но в начальной школе, реализовал оптом пацану из соседнего подъезда, на год младше, весь портфель, со всем содержимым. За три рубля.

Накупил заварных пирожных и лимонада. Гуляли широко. Всем двором. И покупатель участвовал в пиршестве.

Бессонницу можно ненавидеть, но уважать всё же стоит. Да и как не уважать, если благодаря ей столько всего вспоминаешь. Пусть отрывками, пусть не во временном соответствии, но почему-то только доброе и хорошее.

***

Каз СССР. Уральская область. Г. Аксай. Кажется, 66-й год.
Раннее, раннее утро. Скорее ночь. Бабушка ещё не выходила на утреннюю дойку к Июньке.

Просыпаюсь у печи, кто-то в сенях обледенелой дверью скрипит. На улице мороз, предновогодье.

­­– Ваня, Мария! – сквозь сон слышу голос дедушкиной сестры Ирины. – Вы у хати, чи ни?

­– Оришка! ­– дедуля закашливается. – Чорты тоби ну кулаках принеслы! Ище куры сплять!

– Що зробылося? – бабуля уже в сенях!

­– Та Мишку мово на Доску почёта протянулы! – гордится бабушка Оришка.

Засыпаю снова под негромкий разговор за столом. Чай с молоком из блюдца, колотый щипцами рафинад.

Утром с дедулей на санях мимо городской Доски проезжаем.

Зорька, как зная, останавливается у портрета дяди Миши, дедушка ей пук соломы протягивает. Лошадь жуёт, роняет горячие яблоки из-под хвоста, кивает гривой. Дедушка любуется племянником, лучшим слесарем железнодорожного «депа», а я думаю, когда дядя Миша обещанную ледянку принесёт. Пацаны, вон, катаются с горки.

Хорошо на душе, тепло на сердце.

Гм, вы удивитесь! Но шёл к этому рассказу не один десяток лет. Совсем маленьким я сюда тоже приезжал. Самая окраина Ойкумены. Начало ¨Меотийского болота¨, там где Дон — Батюшка впадает в Азовское море, создавая Таганрогский залив. И не только Дон-Батюшка, но еще и Кубань — матушка, которая тоже впадает в Азовское море. Да именно эти две реки создают то, что мы называем сейчас Азовским морем, а раньше, греки начало Азовского моря, Таганрогский залив называли Меотийским болотом, по имени народа занимавшего эти степи — меотов. Именно тут и был край Ойкумены — дикие племена скифов, сарматов, меотов. И невзирая на маленькую численность народонаселения данного края в древности — везде стояли городочки, городки и посёлочки. А потом в эти дикие места убегали и уходили свободные русские люди, приходили хазары, печенеги, половцы, потом пришли турки. Все ушли, а русские, которые считали эту землю своею — так и остались.

Читать далее «Станция Морская, парк Морская, Ростовская область.»

В 2004 году, перед рождением младшего сына посадил я сосну.Вернее даже так, в 2004 году привезли мне сосну из Узункольскго ущелья. Летом. Сосну привезли летом, когда деревья не сажают. В тот год она конечно мучалась — желтела, сбрасывала иголки. Но я был упорным — вскапывал вокруг, посадил в песок вперемешку с донской землёй, удобрял, поливал….Думал не выживет. Но обошлось. Зацепилась и пошла в рост. Потихоньку поначалу. А тут в 2005 родился Вовка. И сосна эта — оказалась его ровесницей. А за Вовкой в 2006 году родился племяш — Лешка. И вот в 2008 году, летом мелкие вытащили лейку и стали её поливать. Я так их и сфотографировал. Пацаны поливают сосну — ровесницу.

Читать далее «Время прошло…18 лет.»

***

Знаете, нам, вернувшимся из Афганистана раньше, повезло больше. Мы получали социальные гарантии: высшее образование, без конкурса при поступлении, квартиры, детсады.

А те парни, что к концу войны возвращались домой, в 88-м и 89-м, уже к развалу страны, по полной получили под дых.

«Мы вас туда не посылали!».

Рухнуло государство, рухнули идеалы.

Сейчас страна крепнет, мужает. Государство. Идеи. Идеалы.

Нам есть, что вспомнить. Нам есть, что рассказать. Нам есть, чем гордиться. Нам есть за что стыдиться. И, к счастью, мы ещё помним. Всё помним.

И вы, пожалуйста, не забывайте!

Когда-то, в незапамятные времена, Цицерон в «Первой речи против Катилины» вздыхал: «О, времена! О, нравы!». Фраза стала крылатой. Повторялись эти слова из века в век все с теми же осуждающими придыханиями, обобщая и осуждая устоявшиеся порядки, намекая на упадок нравственности и морали. 

С детства каждому из нас приходилось слышать в общественном транспорте о молодежи, не уступающей места пожилым людям. То же самое мы слышали в юности, в молодости, в старшем возрасте. Сами порой сетовали, изменившиеся времена ругали, вздыхали, мол, раньше лучше было, правильнее. Сам иногда так вздыхаю. Однако…

Читать далее «Одинаковые люди»

***

          Хотел было точку поставить в повествовании, но…

Вчера Саня снова плясал на дороге, кривлялся и хохотал. Напился парень. В который раз за месяц.

Саня — хороший и добрый человек, честное слово. Мухи не обидит, даже когда пьяный.

В плену был Саня. Били. На расстрел несколько раз выводили. Забавлялись так. И кинжал у горла держали. Тоже было.

Что-то сдвинулось у Сани в голове. Бывает, он и не тут и не там. Смесь былого и нынешнего.

— Дядь Серёж! — увидел меня с улицы. — Дай закурить!

Курим. Молчим. Утро хорошее, прохладное, после дождя.

— Спасибо, что домой вчера отвёл! — прячет глаза Саня. — Ладно, я на работу!

— Пока! — жму руку Сане. Провожаю взглядом его виноватую спину. А так уж ли он виноват?!

В нескольких домах от моего живёт Саня. Ни родителей, ни жены. Кот и собака ждут его и скучают. И война Чеченская не отпускает.

1 ноября 1981 года.

Рано утром из кандагарской «Арианы» самолёт вылетел в Шинданд. Это пара часов лёту. Но это ещё не СССР, это ещё Афганистан.

И в Шинданде повезло. Оттуда вылетал транспортник на Тузель (Тузельский аэродром) в Ташкенте. Вот это уже Советский Союз. 

Ходил в ту пору анекдот… «Летят в самолёте молодые солдаты. Прапорщик поучает:

— Летим на войну в Афган. Будьте аккуратны. За голову дают 100 рублей!

Сел самолёт. Бойцы врассыпную.

Прапорщик ходит по взлетной полосе, нервничает, на часы поглядывает.
Видит, появляются солдатики. Каждый по две головы несёт.

Прапорщик стонет:

— Твою мааать, мы же ещё в Ташкенте!».

И в Ташкенте мне тоже невероятно повезло, прямо из Тузеля вылетал военный борт на Красноводск.

Потом я перестал удивляться, поскольку в Красноводске меня подхватили летуны на Баку, откуда я легко добрался гражданским самолётом в Минводы.

Ребята, вы можете понять этот кайф?! Утром ты ещё сдаешь автомат и прочие причиндалы, смотришь в иллюминатор на горы, на вспышки тепловых ловушек, в Шинданде слышишь гул обстрела где-то на постах охранения, а вечером ты уже дома…

По-дурацки улыбаешься, глохнешь от невозможности действительности, обнимаешься с родителями, тискаешь младшего брата и не понимаешь, как это произошло. Всего-то полсуток назад ты был там, а сейчас уже не там. Но и не тут. Поскольку, чтобы быть тут, надо от многого отвыкнуть, ко многому привыкнуть.

А пока, после домашнего ужина, закинуть «калаш» под кровать. И спать…

Казалось бы, что может объединять сахар-рафинад, зелёный горошек «Глобус» в большой жестяной банке и бутылка 0,7 (кажется, такой объём был) кубинского рома «Куба либре».

Очень многое объединяет.

Мы встретились случайно на железнодорожном вокзале в Ташкенте. Ночью. Я просто решил там дождаться утра, чтобы ехать на Тузельский аэродром, к обеду оттуда вылетал борт на Кандагар. 

Вагиф отправлялся домой. Демобилизация – есть такое радостное слово! Утром прилетел из Шинданда. Ждал поезда. 

Юозас возвращался из отпуска. Ему завтра тоже в Афган лететь. Только не в Кандагар, а в Баграм.

Увидели друг друга, как-то поняли, что мы оттуда, покурили несколько раз. У меня была банка горошка. У Вагифа упаковка рафинада. У Юозаса — ром.

Ушли в теплую ночь в привокзальной сквер, подальше от патруля. Пили невкусный ром, хрупали сахаром, заедали сладким венгерским горошком. А и ничего получилось, так ром можно пить.

Хорошая была ночь. Добрая, чуть хмельная.

Где теперь бакинец Вагиф? Как в Эстонии Юозас?

Здорово было бы собраться вместе. Да под «Куба либре», да под сахарок, да под горошек зелёный просидеть всю ночь, проговорить. Хоть и виделись мы один раз в жизни, но, думаю, нашли бы, о чём потолковать.