Я уже рассказывал об этом. Много лет назад, на старом сайте. Но думаю, что будет интересно рассказать об этом снова. Тем более, что недавно мы были с женой здесь, проходя из Ростовского ботанического сада (о нём я тоже расскажу чуть позже). И есть уже интересный и собственный исторический взгляд на этот объект и его историю в трех отрезках времени — моё детство, отрочество старшего сына и моя собственная зрелость.
Каждый наверняка хоть раз слышал песню о белом лебеде на пруду. В принципе, ничего себе песня, бывают и похуже. Даже гораздо похуже. Тут все-таки и музыка присутствует и даже слова со смыслом и добрые. По-разному можно к «Лебедю» относится, а я вот эту песню не люблю.
Приобрёл машину в столице. Надо сказать, тогда редко у кого в авто стояли CD-проигрыватели. Вот и в моём «мерине» был обычный кассетник.
Конечно, я сразу обратил внимание, что в бардачке только одна кассета есть. Её бывший хозяин оставил. Подумал я тогда, кассет в дорогу куплю, да что-то закрутился и забыл.
Еду домой. Уже где-то за Белгородской областью захотелось отвлечься от ровного шума мотора и шуршания шин. Включил радио – не-а, оно только в населённых пунктах работало, а на трассе – извините. Достал кассету. Ох! Что-то типа промо 25-ти минутного. «Лесоповал». Две песни с одной стороны плёнки, две или три с другой. «Белый лебедь» заглавная и самая длинная.
Больше тысячи километров проехал со словами о «лебеде». Глаза уже слипаются, отключаюсь за рулём, а бодрит «белый лебедь на пруду».
Первое, что сделал у ворот родного дома, растоптал кассету. Безжалостно. И не жалею. И песню стараюсь избегать, а то снова перед глазами двадцатичасовая езда, серый асфальт и желание скрутить шею лебедю.
Год назад ростовчане сняли очень страшный «местный» фильм наших ростовских кинематографистов об оккупации и тех, кто участвовал в массовых убийствах на территории ростовской области и о тех в том числе кто погиб и выжил.
Каждый из советских учителей был куратором своей группы студентов. Кроме основных занятий русским языком бывали и «свободные» дни, когда общение со студентами переходили на более неформальный уровень: кино, спорт, рыбалка, гаштет с непременным пивом и вюрстхен (сардельками), иногда и шнапс тринкен… Почему нет?!
Немцы народ заводной, подурачиться, поплясать, сидя на стульях задом наперёд, постучать ножками дубовыми всласть по дубовым же половицам старинных пивнушек, песни поорать всякие.
Тогда, в СССР была популярна песня Александра Барыкина про велосипед и букет. Поскольку мы всё же русским языком занимались, на одном из занятий дал студентам слова песни «Я буду долго гнать велосипед…», но из хулиганства, что ли, поменял так: «Я буду долго гнать свой лисапед…» Мда… когда в гаштетах песню эту про «лисапед» студенты орали, прямо мило было, а вот когда в конце семестра они выступили со сцены «школы» на каком-то мероприятии с «лисапедом»…
Однако, всё закончилось нормально… для меня в том числе.
Не велики деньги, конечно, сегодня-то. Не то что раньше.
Много лет назад выезжал из Ростова-на-Дону ранним-ранним утром. Надо было выехать на Ворошиловский мост, чтоб, значит, сразу и двигаться по направлению к дому. Где-то, что-то пошло не так. Однако, точно помню, что никаких «кирпичей» в переулочке, в который свернул, не было. «Кирпичей»-то не было, а вот гаишники — пожалуйста!
Остановили, видимо, просто так, поскольку «мы не местные». Ну и началось. Все всё прекрасно понимают. Им лень что-то выдумывать, поскольку всё равно выжмут необходимое. Я понимаю, просто так не отпустят, найдут, к чему придраться. Спрашиваю: «Как играть будем? Правил ваших не знаю!» В ответ: «Играй по вашим!»
Открываю бумажник и вспоминаю, что в отдельном кармашке лежит сотня. Фальшивая. Сунули где-то на сдачу. Пригодилась!
Разошлись с местными гаишниками. Интересно всё же, что было дальше?!
Дитер, приятель из Германии, приехавший погостить на недельку, с трудом отдирает взлохмаченную голову от подушки, бледнея заметно опухшим лицом, бредёт умываться. Ночью вернулись, некогда было заниматься рыбой. Ссыпал в ванную, залил водой.
Утро 5 июня выдалось на редкость «заполошенным». На улице продолжала дуть «бора» (напомню, что так называется норд-ост), было пасмурно, чуть неприглядно, серо. Мы решили пока не идти к морю, а пойти в город, с целью удовлетворить своё краеведческое любопытство. Узнать, кто жил в городе, до того как он появился, какие народы обретались по берегам Цемесской бухты, ну и собственно почему именно тут, в этом месте?
Быстренько позавтракали в гостинице, освободили номер, оставили вещи на сохранение до отъезда и на легке побежали к замеченному ранее историческому музею .
Впрочем, всё тогда получилось очень вкусно, честное слово! Институтская общага. Лето. На всю девятиэтажку четверо парней. С разных курсов. И с разных этажей.
Навстречу друг другу нас бросил элементарный голод. И безденежье. Общими усилиями наскребли пару проросших луковиц, сморщенную, забытую ещё с зимы морковку (зато крупную). Мало!
Разошлись по этажам, по кухням.
Периодический рев пацанов сигнализировал, что добыча есть. В итоге Саня притащил плоскую банку со шпротами. На самой верхней кухне у старшекурсников под плитой обнаружил. Мажоры! Шпротами разбрасываются! Коля добыл пакет сладких сухарей. Наверное, из девчачьего блока. Разве парни позволят себе тратиться на глупости?! Мишка, радостно сопя, выставил на стол банку тушенки. Свиной. Моя добыча была гораздо скромнее. Сетка с почти безнадежно проросшей картошкой.
Впрочем, парни все армейцы. Вооружились ножами, почистили овощи, нашинковали лук и морковку.
Главное, никто не сомневался – варим горячее и, по возможности, более-менее жидкое.
Эх, какой славный суп-пюре получился! Вкус шпрот идеально оттенял пряность свинины. Кусочки мяса и рыбы нежно поблескивали в тарелках, терлись друг о друга в кулинарном экстазе.
На втором или третьем курсе института сдавал сессию экстерном. В конце мая нужно было уже в пионерлагерь ехать. К морю. Быстро сдал все экзамены и зачеты, кроме одного. Очень старенький профессор уперся и всё. Много раз к нему ходил на кафедру. Причём каждый день посещал его утром, в обед и вечером. Меня сроки поджимают, а ему-то что? Он в своём праве. Говорит профессор, что неполные ответы даю на его вопросы, не совсем глубокие.
Прав, конечно, старый преподаватель, ответы так себе, но зато длинные, продолжительные. Я бы и короче отвечал, да беда в том, что профессор в силу возраста часто засыпал. Да. Впрочем, он имел такую привычку и во время лекций: говорит, говорит, потом тишина несколько минут, затем продолжает с того же самого места, на котором сон настиг. Сильный дед был!
В общем, отвечаю на вопрос, а профессор в спячку впадает. В целях экономии умных мыслей продолжаю говорить, но не по теме, а, скажем, о погоде, о девушках, о кино. Чутко всматриваюсь в лицо преподавателя. Как только ресницы вздрагивают, начинаю с последней фразы ответа.
– Вы это уже говорили, молодой человек!
Во, даёт!
Я менял тактику, не повторялся, но…
Взял я профессора измором. Подкатывался не только на кафедре. В аудиториях, в лаборантских, в деканате, в столовой, на улице. Да везде!
Но сдался преподаватель (извините!) в туалете. Он только из кабинки шагнул, а тут я с зачеткой наперевес.
Вздохнул профессор, тщательно вымыл руки, насухо вытер их платком, аккуратно развернул мою книжку на низком подоконнике и наконец-то вывел: «Зачёт»!
